Теперь у меня есть нелюдь с достойным Тёмного Властелина гомерическим хохотом, пахнущий теплом и вишнёвым табаком, с которым можно вечерами вести разговоры о пидорасах, основах мироустройства и котиках (одновременно, естественно), который умеет пускать дымные колечки и содержать хаос вокруг себя в образцовом порядке, который всегда знает, благодаря кому идёт снег и кого можно встретить в дождь, способный создавать миры исключительно из слов и обрывков мыслей.
У меня есть менестрель, по-стальному изящная, переливы голоса которой заставляют на миг забыться и уйти в те миры, до которых меня никогда не донесут ноги. Умеющая превращать дома в Дома и предсказывать на досуге грядущее, могущая одновременно плести мойровы нити и печь вкуснопахнущие сдобой пироги.
У меня есть существо, сотканное из чистого Света и смотрящее бесконечно древне из-под девичьих ресниц. Умеющее, не морщась, пить чистую водку и на досуге спасать людям жизни, умеющее любить жизнь и не любить политику, бесконечно восхитительно пахнущее.
У меня есть чудовище, лишённое начисто инстинкта самосохранения и человеческой склонности предпочитать вежливость искренности, притягивающее к себе невозможные приключения и верящее в чудеса. Горящее даже в те странные межпогодные вечера, которыми так любит окутываться Петербург.
У меня есть человек с волчьими глазами, умеющий творить чудеса и не умеющий в них отказывать жаждущим. Пахнущий табаком, чернилами, кофе и чужими надеждами. Один из тех, кто сумеет однажды перевернуть мир вокруг себя и не заметить этого.
У меня есть человек, в которого можно смотреть, как в зеркало полуночью - видя собственное искажённое отражение. Умеющий готовить совершенно безумные настойки и быть рядом, не прикасаясь, зачаровывающий меня не хуже старинного калейдоскопа.
Восьмая... Спасибо.